«Слабое сердце» — повесть Фёдора Достоевского, опубликованная в 1848 году во втором номере журнала «Отечественные записки» А. А. Краевско

Сюжет повести был навеян эпизодами из биографии писателя Я. П. Буткова, об этом говорит переписка современников Достоевского и воспоминания А. П. Милюкова, находившегося в это время в дружеских отношениях с Фёдором Михайловичем. Яков Бутков стал прототипом главного героя повести Васи Шумкова. Достоевский и Бутков были сверстниками, и Фёдор Михайлович с симпатией и заботой относился к Якову Петровичу, талантливому самородку, выходцу из мещан, не получившему никакого образования и добившемуся всего самообучением. О дружеских отношениях Буткова и Достоевского сообщает в своих мемуарах С. Д. Яновский. 1846—1847 годы были временем, когда Бутков, Достоевский и Милюков сотрудничали у Краевского в «Отечественных записках».

По словам Милюкова, Бутков

был мещанин из какого-то уездного города <…> не получил почти никакого образования и принадлежал к числу тех русских самородков, которые почти без всякого учения воспитывались и развивались на одном только чтении <…> объявлен был рекрутский набор, и ему, по званию и семейному положению, необходимо было идти в солдаты. К счастию, его спас от этого А. А. Краевский: он купил ему рекрутскую квитанцию, с тем, чтобы Бутков выплачивал за неё вычетом части гонорара за статьи, помещаемые в «Отечественных записках». При трудолюбии и особенно при той умеренной жизни, какую вёл литературный пролетарий, это было не очень трудно, но он писал немного и, сколько я знаю, далеко не выплатил своего долга.

— А. П. Милюков, «Литературные встречи и знакомства», СПб., 1890 г., стр. 107—108.

Свидетельство В. Г. Белинского уточняет, что Краевский выкупил Буткова от службы в солдатах не на свои деньги. В письме В. П. Боткину он писал так: «Краевский оказал ему важную услугу: на деньги Общества посетителей бедных он выкупил его от мещанского общества и тем избавил от рекрутства. Таким образом, помогши ему чужими деньгами, он решился заставить его расплатиться с собою с лихвою, завалил его работою, — и бедняк уже не раз приходил к Некрасову жаловаться на жёлтого паука, высасывающего из него кровь». Таким образом, пользуясь «зависимым» положением Я. П. Буткова, редактор «Отечественных записок» стал его настоящим журнальным эксплуататором, взвалив на него большое количество срочной обязательной работы, которую он при этом довольно скромно оплачивал.

Гравированный портрет В.Ф.Тимма издателя «Отечественных записок» А.А.Краевского.

Об эксплуатации либеральным редактором своих сотрудников говорил не только Белинский, но и С. Д. Яновский, И. И. Панаев, Ф. М. Достоевский. Последний так писал об этом журналисту-предпринимателю: «Знаю, Андрей Александрович, что я <…> посылая вам записки с просьбой о деньгах, сам называл каждое исполнение моей просьбы одолжением. Но я был в припадках излишнего самоумаления и смирения от ложной деликатности. Я, н<а>прим<ер>, понимал Буткова, который готов, получа 10 р. серебр., считать себя счастливейшим человеком в мире. Это минутное, болезненное состояние, и я из него выжил».

Эксплуататорские замашки Краевского, в конце концов, послужили причиной ухода из «Отечественных записок» Белинского и ряда других ведущих сотрудников популярного журнала в захиревший журнал П. А. Плетнёва «Современник», проданный в конце 1846 года Н. А. Некрасову и И. И. Панаеву. Разойдясь с кружком В. Г. Белинского и Н. А. Некрасова, Достоевский отрезал себе путь в их издание, вследствие этого он был вынужден искать сближения с Краевским, однако он вовсе не идеализировал этого человека. Будучи постоянно финансово зависимым от редактора «Отечественных записок», Достоевский так же тяготился этой кабалой, понимая, что разменивает свой талант обязательством успеть в срок сдать работу для очередного номера журнала. Черты предприимчивого редактора «Отечественных записок» сатирически преломились в образе Юлиана Мастаковича, что, впрочем, не помешало Достоевскому публиковать «Слабое сердце», как и все последующие свои произведения в течение двух лет именно в журнале Андрея Александровича.

Что же касается личности самого Буткова, то современники отмечали в нём излишнюю робость, замкнутость и мнительность:

Я спросил, отчего он как будто стесняется чем-то в редакции Бутков, прежде, чем отвечать, оглянулся назад, точно хотел увериться, не подслушивает ли нас кто-нибудь, и сказал: «Нельзя… начальство-с. — Какое начальство — Литературные генералы… Маленьким людям надо это помнить. — Что за пустяки! А со мной-то отчего же вы там не говорите — При начальстве неловко-с. Я мелкота. — Полноте: разве вы не такой же литератор, да ещё даровитее многих. — Что тут даровитость! Я ведь кабальный. — С чего вы это взяли — Верно-с. — Зачем же вы туда ходите, если вам неприятно — Нельзя не являться: к непочтению и строптивости нрава отнесут. Могут гневаться-с.»

— А. П. Милюков, «Литературные встречи и знакомства», СПб., 1890 г., стр. 110—111.

В этой связи становится очевидным использование Достоевским при создании образа Васи Шумкова некоторых реалий из жизни Я. П. Буткова: так же как Бутков, Шумков следует взятому на себя обязательству поздравлять своего начальника Юлиана Мастаковича в праздники, — чтобы не прослыть непочтительным. Как и Краевский, Юлиан Мастакович избавил Шумкова от рекрутской повинности. Кроме этого, комментаторы усматривают неслучайность звукового сходства фамилий Шумков и Бутков.

Комментаторы Достоевского обращают внимание на связь «Слабого сердца» и рассказа Я. П. Буткова «Партикулярная пара» (1846), в котором ещё до появления произведений Достоевского изображён жалкий, слабый, униженный герой, считающий своё счастье недосягаемой мечтой. Он смирился со своим положением человека, не заслуживающего обычного человеческого счастья, и сфера его бытия обращена к повседневным заботам. Персонаж по имени Пётр Иванович Шляпкин — обычный петербургский чиновник, «мелкота», по определению самого Буткова, чересчур беден и убог, чтобы порадовать самого себя приобретением новой партикулярной пары и попасть на бал, где он мог бы осуществить свои романтические мечты встретить взаимность любимой девушки. Призрачность такой надежды иронически компенсируется мыслями о предстоящем ужине. Если для героя Буткова партикулярная пара — предел его мечтаний, то герой Достоевского оказывается в более предпочтительном положении, будучи обладателем такой пары, но его счастье от этого не становится более осуществимым.

Образная система петербургского цикла повестей

Исследователь Достоевского В. Д. Рак предполагает существование нереализованного замысла цикла повестей и рассказов, объединённых, по аналогии с бальзаковской «Человеческой комедией», едиными персонажами: Юлиан Мастакович (фельетоны «Петербургская летопись», рассказ «Ёлка и свадьба», повесть «Слабое сердце»); Астафий Иванович («Честный вор», «Домовой») и т. д. Определением «Слабое сердце» характеризуется героиня «Хозяйки» Катерина. Смысловая перекличка двух этих произведений состоит «в глубокой, безвыходной тирании над бедным, беззащитным созданием», как сказано на страницах «Хозяйки». По контрасту со слабым сердцем в фельетонах «Санкт-Петербургских ведомостей» Достоевским иронически упоминается доброе сердце Юлиана Мастаковича. Там этот персонаж предстаёт воплощением низости в обличии респектабельности, — немолодой, практичный селадон, вознамерившийся жениться на юной, чистой девушке и при этом сохранить свои прежние отношения с соблазнённой им до этого дамой, надеявшейся таким способом получить ходатайство Юлиана Мастаковича в весьма важном для неё деле.
В «Слабом сердце» женитьба Юлиана Мастаковича становится фактом (подробнее об её предыстории говорится в рассказе «Ёлка и свадьба», где характер Юлиана Мастаковича получил более полную обрисовку), и «доброе сердце» его становиться основной пружиной повести. Ещё в «Петербургской летописи» эскизно намечен некий чиновник в распоряжении Юлиана Мастаковича, пристроенный к «стопудовому спешному делу». В «Слабом сердце» эта работа поручена именно Васе Шумкову. Отсюда особое значение приобретает образ «его превосходительства» Юлиана Мастаковича — начальника Васи Шумкова на службе и «покровителя» его в делах служебных и околослужебных. Помимо названных работ «Слабое сердце» тесно связано с такими ранними произведениями, как «Бедные люди», «Неточка Незванова», важную роль в которых играет мечтатель Достоевского. В повести «Слабое сердце» мечтатель — это петербургский тип, разновидность нищего, угнетаемого чиновника, «чье сознание, — как пишет литературовед В. Д. Рак, — своей социальной неполноценности становится неодолимой преградою к счастью, которое он как „маленький человек“ не смеет помыслить для себя возможным, признавая себя по самому своему положению его недостойным».

Создание повести относилось к периоду увлечения Достоевского идеями утопического социализма, что проявилось в наивном уповании мечтателя Васи Шумкова видеть счастливым всё человечество, и не ограничиваться лишь личным, «партикулярным» счастьем. Основной конфликт повести, таким образом, состоял в душевном разладе героя, проявившегося в обречённом переживании личной неудачи, сопряжённой с ощущением сверхличного значения собственной несостоятельности. Социальные коллизии повести предстают в психологическом аспекте: экзальтированный молодой человек бурно переживает неожиданное счастье стать женихом своей возлюбленной, и не выдержав эйфории, омрачённой служебными неприятностями, лишается рассудка, подавленный гипертрофированным чувством собственной вины перед начальством и перед юной невестой.

Сюжет

Накануне Нового года двое молодых людей, Аркадий Иванович Нефедович и Василий Петрович Шумков, обсуждают предстоящую женитьбу последнего. Второго героя называют просто Вася Шумков, подчёркивая тем самым его положение бедного петербургского чиновника, обладающего к тому же физическим недостатком — кривобокостью. Его невеста — Лиза Артемьева. Нефедович ставит под сомнение финансовую состоятельность Васи — триста рублей годового жалованья. Однако Вася Шумков напоминает другу о служебной поддержке своего покровителя Юлиана Мастаковича, который предоставляет Василию возможность дополнительного заработка рублей триста-четыреста в год в виде переписывания особо важных документов, поскольку Василий отличается на службе превосходным, каллиграфическим почерком. Несмотря на то, что Василию срочно нужно заняться перепиской, Аркадий всё-таки решает тут же идти с другом к Артемьевым и познакомиться с Лизой и её семьёй, что друзья и делают.

Вернувшись от Артемьевых чрезвычайно взволнованным, Вася вновь пытается вернуться к переписке бумаг, поскольку обещал Юлиану Мастаковичу закончить работу уже через два дня, а переписывать ещё очень много. Сколько именно, он не говорит Нефедовичу, и от волнения не сразу принимается за работу, но постепенно Нефедович тоже начинает волноваться за своего друга, поскольку видит его неуравновешенное состояние, близкое к срыву. Вася переписывает и день, и ночь, успевая вздремнуть несколько часов. На следующий день, вместо переписки, Шумков вновь отправляется к Артемьевым, а также не забывает собственноручно оставить поздравление в книге посетителей своего начальника Юлиана Мастаковича, и Нефедович совсем теряет своего беспокойного друга из виду. Когда Шумков всё-таки является домой продолжить опостылевшую переписку, Аркадий Нефедович узнаёт, что переписывать осталось ещё шесть толстых тетрадей, а Василий последние две недели был вне себя от свалившегося на него счастья и почти ничего не переписывал.

Понимая, что переписать всё к сроку у него не получится, Вася чувствовал себя виноватым сам перед собой, перед начальником, перед Лизой. Аркадий утешал своего друга тем, что уладит это дело с Мастаковичем, но измученный Шумков уже совершенно подавлен случившимся, он сообщает другу о том, что ускорит перо. Так проходит ещё одна бессонная ночь. С Васей происходит обморок. На утро после Нового года, Аркадий уходит на службу один, оставив Шумкова отдыхать, но тот наведывается в департамент в поисках Юлиана Мастаковича. Дома с Шумковым происходит приступ столбняка, после которого он вновь возвращается к переписке. Измотанные окончательно друзья засыпают, а проснувшись, Аркадий видит, как обезумевший Вася Шумков водит сухим пером по чистой бумаге — ему всё-таки удалось ускорить своё слишком медленное перо. Оставленный без присмотра Василий, пока Аркадий отлучился в поисках врачей, ушёл в департамент для объяснения со своим благодетелем Юлианом Мастаковичем. Увидев обезумевшего подчинённого и узнав о причине беды, Юлиан Мастакович сокрушённо воскликнул: «Боже, как жаль! И дело-то, порученное ему, было неважное и вовсе не спешное. Так-таки, не из-за чего, погиб человек! Что ж, отвести его!…»

Categories: РАССКАЗЫ | No Comments »

---